Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

Лидеры европейских империй в XIX веке задумывались о вопросах принадлежности и различий в своих государствах, но не одинаково. Идея национальной общности привлекала многих внутри империй - как тех, кто видел коллективную судьбу в управлении другими, так и тех, кто хотел избежать участи быть управляемым. Ни одна этническая концепция политического тела не могла быть доведена до логического конца. Наиболее могущественные правители манипулировали разнообразными связями различных коллективов с имперским центром, а некоторые коллективы лавировали между империями. Османская, Романовская и Габсбургская империи не были турецкими, русскими или германскими народами, управлявшими "другими", даже если внутри этих империй были люди, выступавшие за политику тюркизации, русификации или германизации. Даже правители Германского рейха в это время не пытались вовлечь всех немцев в свою империю или исключить всех не немцев. Слишком многое было построено на приспособлении к различиям и манипулировании ими, чтобы гомогенизирующая националистическая миссия могла показаться реалистичным имперским проектом.

12. ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ В МИРЕ ИМПЕРИЙ 1914-1945 гг.

В 1900 году в Берлине, Париже и Лондоне у политических лидеров и интеллектуалов были основания полагать, что они вступают в европейский век. Европейские империи теперь занимали более половины суши земного шара. Благодаря соглашениям, заключенным в 1884-85 и 1889-90 годах, ведущим державам даже удалось мирно организовать свое колониальное соперничество в Африке. Преобразования в европейской экономике привели как к огромному богатству, так и к напряженности в связи с неравенством и социальными изменениями, но европейские элиты полагали, что целенаправленное вмешательство государства может решить эти проблемы. Расширение гражданских свобод в европейских государствах позволило выразить критику буржуазного общества, капитализма и империализма в "модернистском" искусстве и литературе, а также в радикальных политических движениях от анархизма до коммунизма. Если социальные пороки капиталистического развития не могли быть излечены реформами, некоторые считали, что их можно обратить вспять с помощью революции. Смелые планы лучшего будущего выражали чувство овладения социальными процессами, разделяемое левыми и правыми, хотя и подвергаемое сомнению некоторыми представителями интеллектуального и культурного авангарда.

Перспективы контроля были разрушены после 1914 года, в кровавой бойне, смысл которой становился все более очевидным по мере гибели миллионов людей. Первая мировая война выявила и ничего не сделала для устранения нестабильности европейской системы империй. Война не облегчила бремя империи для людей, живших в европейских колониях. Она разрушила империи проигравшей стороны - Османскую, Габсбургскую, Германскую, Романовскую - и сделала будущее людей, живших на их территориях, еще более неопределенным и конфликтным. Она усилила влияние другой империи - Японии, чья растущая мощь только усугубляла неопределенность и опасности в рамках международного "порядка".

Молодой французский офицер, участвовавший в первой мировой войне и ставший лидером во второй, Шарль де Голль назвал "Тридцатилетнюю войну нашего века". Такая точка зрения упускает из виду пути, которые были возможны, но не были пройдены после 1918 года, однако она подчеркивает долгосрочную преемственность в имперском соперничестве. Неоднократно, начиная с XVI века, одно из небольшого числа государств-империй, сосредоточенных в Европе, пыталось доминировать над всем миром, но получало отпор от других. Первая мировая война оставила после себя наследие отчаяния и горечи, и конфликт империй возобновился во Второй мировой войне, с более острой ненавистью, с использованием более смертоносного оружия и с вовлечением большей части мира. Как и прежде, государства-империи использовали в своих войнах друг с другом как континентальные, так и зарубежные ресурсы.

Вторая мировая война отличалась от предыдущих раундов войн империй, и не только геноцидной жестокостью нацистов. Во-первых, появился новый крупный игрок за пределами Европы и Западной Евразии - Япония. Во-вторых, две новые сверхдержавы расширили сферу своего имперского влияния, настаивая при этом на том, что они отличаются от других империй, - Соединенные Штаты и Союз Советских Социалистических Республик. В-третьих, итоги Второй мировой войны положили конец, как казалось, нестабильному набору империй, которые неоднократно боролись за господство в Европе, начиная с эпохи Карла V, Наполеона и заканчивая Гитлером. Первый элемент имел решающее значение для третьего, поскольку, когда Япония взломала французскую, британскую и голландскую власть в Юго-Восточной Азии, система колониальных империй начала распадаться. Вторая мировая война уничтожила Германию и Японию как империи и решительно ослабила Францию, Великобританию и Нидерланды.

В конце этой мировой войны, в отличие от первой, победители и проигравшие были избавлены от необходимости взаимодействовать друг с другом как империи. В более узких, более национальных и, очевидно, более прочных границах европейские государства процветали после 1945 года в беспрецедентном мире между собой. Но если новая тридцатилетняя война стала началом конца системы европейских империй, она не положила конец имперским амбициям во всем мире - не в последнюю очередь для США и СССР, новых соперников за мировую гегемонию. Обобщение государств, теоретически основанных на национальном суверенитете, и фикция, что все государства юридически эквивалентны, скрывали дестабилизирующее неравенство между государствами и внутри них. Создание этого нового мира - и вопрос о том, был ли это мир после империи или мир с новыми формами империи, - мы рассмотрим в следующих двух главах.

Война империй, 1914-1918

Объяснений начала Первой мировой войны множество. Была ли она междоусобной борьбой капиталистов или непреднамеренным следствием договорных систем и политического недопонимания? Один момент легко упустить из виду: война была борьбой между империями. Хотя мобилизация опиралась на националистические настроения и ненависть в Европе и способствовала их росту, существует мало доказательств того, что эти настроения подтолкнули правящие элиты к воинственности. В предыдущей главе мы предположили, что предпринимателям национальной культуры пришлось приложить немало усилий, чтобы обобщить чувства, которые они претендовали представлять, и насколько правящие элиты были не уверены в том, что призывы к национальной солидарности затмят чувства классовые, религиозные или местные. Первая мировая война была войной "сверху вниз", развивавшейся в течение лета 1914 года по мере того, как правящие элиты маневрировали по отношению друг к другу. Это была не война за колонии - хотя захват колоний стал целью войны, - а война между империями как многоукладными государствами. Воюющие стороны намеревались перераспределить население и ресурсы, в Европе и за океаном, из другой империи в свою.

Солдаты для подпитки смертоносной военной машины поступали со всех концов империи. Например, французское государство, пытаясь воспитать патриотизм среди призывников и добровольцев в метрополии, также вербовало африканцев и индокитайских солдат, принуждая и убеждая их быть эффективными бойцами в имперском деле. Империя Габсбургов рассчитывала на лояльность солдат - австрийцев, венгров, чехов, евреев и других - по отношению к императору-монарху; эти